Секреты психологической войны (часть 3)

Манипулирование

Манипулирование — это способ психологического воздействия, нацеленный на изменение направления активности других людей, осуществляемый настолько искусно, что остается незамеченным ими. Манипулирование в то же время — это такой способ применения власти, при которой обладающий ею влияет на поведение других, не объясняя им, чего он от них ожидает.

Манипуляция сознанием — это своеобразное господство над духовным состоянием людей, управление путем навязывания людям идей, установок, мотивов, стереотипов поведения, выгодных субъекту воздействия.

Выделяют 3 уровня манипулирования:

— первый уровень — усиление существующих в сознании людей нужных манипулятору идей, установок, мотивов, ценностей, норм;

— второй уровень связан с частными, малыми изменениями взглядов на то или иное событие, процесс, факт, что также оказывает воздействие на эмоциональное и практическое отношение к конкретному явлению;

— третий уровень — коренное, кардинальное изменение жизненных установок путем сообщения объекту сенсационных, драматических, необычайно важных для него сведений.

Специалисты психологической войны полагают, что с помощью манипулирования можно добиваться быстрого изменения жизненных установок в основном на первых двух уровнях воздействия. Кардинальные изменения взглядов отдельного человека, группы людей или соци­альной общности требуют, по их мнению, комплексного воздействия на сознание в течение длительного времени.

Основной механизм манипулирования сознанием населения и войск противника заключается в следующем. Установлено, что чем более осведомленными являются люди, тем труднее манипулировать ими. Поэтому объект манипулирования надо снабжать суррогатом — урезанной и усеченной информацией, только такой, которая отвечает целям психологического воздействия.

Как правило, накануне развязывания вооруженного конфликта обе стороны пытаются навязать своим граж­данам извращенные стереотипные образы противника. Такие клише (трафареты) как «агрессор», «вражеские происки», «рука врага», «лживая пропаганда», «садисты», «насильники», «убийцы» и им подобные вызывают соответствующую реакцию населения, которое в подавляющем большинстве не знает правды о жизни противо­положной стороны. Одно лишь упоминание их рождает в сознании людей ощущение чего-то негативного. В результате люди склонны верить пропагандистским мифам, в том числе против своей воли.

Манипулирование информацией включает в себя ряд приемов. Назовем некоторые из них:

— Информационная перегрузка. Сообщается гигантское количество информации, основную часть которой составляют абстрактные рассуждения, ненужные подробности, различные пустяки и т.п. «мусор». В результате объект не может разобраться в истинной сути проблемы;

— Дозирование информации. Сообщается только часть сведений, а остальные тщательно скрываются. Это приводит к тому, что картина реальности искажается в ту или иную сторону, либо вообще становится непонятной.

— Большая ложь. Любимый прием министра пропаганды нацистской Германии Й. Геббельса. Он утверждал, что чем наглее и неправдоподобнее ложь, тем скорее в нее поверят, главное — подавать ее максимально серьезно. Яркий пример использования данного приема — фабрикация органами советской спецпропаганды в 1987 году «научного доклада» о причинах появления СПИДа. Доклад обвинял ЦРУ в мировой эпидемии этой страшной болезни. Дескать, произошло случайное распространение вируса из секретной лаборатории в американском штате Мериленд.

— Смешивание истинных фактов со всевозможными предположениями, допущениями, гипотезами, слухами. В результате становится невозможным отличит правду от вымысла.

— Затягивание времени. Этот способ сводится к тому, чтобы под различными предлогами оттягивать обнародование действительно важных сведений до того момента, когда будет уже поздно что-то изменить.

— Возвратный удар. Суть этого способа в том, что вымышленную (естественно, выгодную для себя) версию тех или иных событий через подставных лиц распространяют в органах СМИ, нейтральных по отношению к обеим конфликтующим сторонам. Пресса противника обычно повторяет эту версию, ибо она считается более «объективной», чем мнения прямых участников конфликта.

— Своевременная ложь. Способ заключается в сообщении совершенно лживой, но чрезвычайно ожидаемой в данный момент («горячей») информации. Чем больше содержание сообщения отвечает настроениям объекта, тем эффективнее его результат. Потом обман раскрывается, но за это время острота ситуации спадает, либо определенный процесс принимает необратимый характер.

Есть и другие способы манипулирования, нет смысла рассматривать их все без исключения.

Вторая половина XX века чрезвычайно богата при­мерами психологических операций по манипулированию сознанием людей.

Одним из таких примеров может служить операция «Шарлотта» по пропагандистскому прикрытию отправки кубинских войск в Анголу в ноябре 1975 г. для спасения пришедшего там к власти прокоммунистического режима МПЛА.

Кубинцы высадились в ангольской столице Луанде 5 ноября — всего через 13 дней после начала вторжения южноафриканской армии в южную часть этой страны, раздираемой войной между 4-мя противоборствующими группировками – МПЛА, ФНЛА, УНИТА, ФЛЕК. Если учесть численность войск (2 дивизии только в первой волне десанта) и количество задействованных транспортных средств, то становится очевидным, что подготовка столь крупной военной операции требует значительно больше двух недель. Более того, на доставку нескольких тысяч солдат морским путем из Гаваны в Луанду требуется от 15 до 20 суток. Значит в тот момент, когда войска ЮАР пересекли границу Анголы, советские транспортные корабли с кубинскими войсками на борту уже шли через Атлантику курсом на Луанду. В последующем был установлен и тот факт, что к началу агрес­сии ЮАР 2 тысячи кубинских «советников» уже находились в ангольской столице.

Мировой общественности кубинский десант представили в виде интернациональной помощи народу и законному правительству Анголы для защиты от агрессии южноафриканских расистов. В действительности же кубинскую военную экспедицию заблаговременно спланировало советское военно-политическое руководство. В рамках этой операции СССР предоставил оружие, военную технику и транспортные средства, а Куба — воинский контингент. За несколько месяцев (а не за 2 недели) до начала операции в ряде африканских стран, прежде всего в Конго (Браззавиль), Мали и Гвинее-Бисау, была развернута сеть промежуточных баз для советской военно-транспортной авиации, осуществлявшей переброску техники. В то время Москва и Гавана преследовали общую цель, суть которой заключалась в установлении прокоммунистических режимов в стратегически важных районах земного шара. Исходя из этой общей цели, Фидель Кастро намеревался тогда экспортировать революцию в экваториальную Африку и превратить Анголу в опорную базу для кубинского проникновения в страны Третьего мира.

Широкое поле деятельности для манипуляций с массовым сознанием предоставила и война во Вьетнаме. Так, в начале 60-х гг. американцы провели операцию под кодовым названием «Фармгейт» («Ворота фермы») в Южном Вьетнаме с целью противодействия партизанам. США направили туда несколько тысяч советников, чтобы сорвать кампанию партизан НФОЮВ по мобилизации населения на борьбу с сайгонским режимом. В этой широкомасштабной акции активно применялась печатная и устная пропаганда (распространение листовок авиацией и трансляция программ устного вещания), призывавшая крестьян не вступать в ряды партизан.

Начиная с 1965 г., широкомасштабные психологические операции по манипуляции сознанием американцев стал проводить и Вьетконг. Так, его партизанам удалось перехватить часть почтовых отправлений, адресованных американцам из США. Узнав некоторые факты личной жизни американских военнослужащих, они организовали адресную устную пропаганду. Партизанские дикторы зачитывали через громкоговорители отрывки из перехваченных писем, называя имена адресатов. В результате американские солдаты узнавали, что у одних жены изменили им с их лучшими друзьями, а у других невесты уже вышли замуж, но не за них. И все это случилось лишь потому, что они оторваны от дома для несправедливой войны во Вьетнаме. Эти психологические акции оказывали негативное воздействие на морально-психологическое состояние американской армии и повлекли многочисленные случаи дезертирства.

Успех наступления, начавшегося в день праздника Тэт (вьетнамский Новый год по лунному календарю) в феврале 1968 г., тоже в значительной мере был предопределен высокой эффективностью психологических операций Народного фронта освобождения Южного Вьетнама. До начала этого наступления южновьетнамская столица практически не была затронута войной и представляла собой зону отдыха и развлечений для американских военнослужащих. Руководству НФОЮВ удалось ввести в заблуждение американских аналитиков. Они распространяли по радио и через свою агентуру ложные сведения о больших потерях в результате американских бомбардировок, о разрушении значительных участков дорог, по которым осуществлялось снабжение из Северного Вьетнама. Одновременно разведка Фронта добывала детальную информацию о дислокации, вооружении, боеспособности американских подразделений, используя в этих целях разветвленную шпионскую сеть, в том числе многочисленных проституток.

Наступление в день праздника Тэт вскрыло грубей­шие просчеты американских разведчиков, которые в январе 1968 г., т.е. всего за месяц до наступления партизан, представили правительству США доклад с выводами о невозможности проведения Вьетконгом широкомас­штабного наступления в ближайшее время. Они переоценили потери противника и недооценили ключевую роль, сыгранную знаменитой «тропой Хо Ши Мина». Пентагон был убежден, что этот путь снабжения южно­вьетнамских партизан практически уничтожен массированными бомбардировками американской авиации. Однако в последующем оказалось, что американские бомбардировки не только не вызвали серьезных разрушений троп в горах и джунглях, бамбуковых мостов, примитивных убежищ, а наоборот расчистили много участков местности, тем самым значительно облегчив строительство новых путей снабжения.

В дальнейшем вьетнамские операции по манипулированию сознанием американцев осуществлялись даже на территории США. Пропаганда велась в основном посредством телевидения и была рассчитана прежде всего на студенчество. Она подорвала моральный дух американской нации и настроила большинство населения против дальнейшего участия войск США в войне на индокитайском полуострове.

Ярким примером успешного манипулирования массовым сознанием является программа СОИ (стратегической оборонной инициативы) президента США Р. Рейгана.

В 1993 г. газета «Нью-Йорк Тайме» рассказала о том, как американской администрации ценой больших усилий в 1984 г. удалось запустить «утку», предназначенную для обмана СССР по поводу противоракетной эффективности СОИ. Специалисты Пентагона сфальсифицировали результаты научных испытаний и подтасовали различные данные для того, чтобы заставить СССР поверить в серьезность нависшей над ним угрозы.

Всего один факт в данной связи. После трех безуспешных попыток поразить баллистическую ракету ракетой-перехватчиком ее, а также ракету-цель, снабдили электронными системами взаимного наведения, благодаря которым промахнуться стало практически невозможно. Ракета-цель постоянно передавала сигналы, которые принимал приемник антиракеты, что позволило осуществлять точное наведение ракеты на цель.

Операция была проведена настолько безукоризненно, что ввела в заблуждение не только Кремль, вынужденный начать собственную сверхдорогую программу, но и американский конгресс. Дезориентированные относи­тельно истинных возможностей проекта, конгрессмены проголосовали за выделение на его реализацию значительных финансовых средств.

Кстати говоря, именно непосильные расходы на советский «ответ» СОИ, огромная безвозвратная помощь «дружественным режимам» и напрасная трата гигантских сумм в Афганистане (более 70 миллиардов долларов за 10 лет войны), в сочетании со специально организованным снижением мировых цен на нефть и газ (главный источник доходов СССР) привели к экономическому краху великого государства, которым был когда-то Советский Союз. Так что результаты манипулирования сознанием могут быть самыми ошеломляющими!

Проблеме обучения технологии дезинформирования и манипулирования специалистов психологической войны сегодня уделяют пристальное внимание во многих странах. Например, по сообщениям французской печати, на проходивших в мае 1997 г. крупных учениях вооруженных сил Франции «Одакс-97» в полном объеме отрабатывались вопросы информационного противоборства. «Для нас участие в учениях «Одакс-97» было весьма полезным и поучительным, — заявил начальник школы военных пресс-атташе. — Они дали возможность нашим слушателям работать со СМИ в обстановке, приближенной к реальной, совершенствуя свои профессиональные навыки».

Дискредитация политического руководства и военного командования противника

Следует учитывать то, что попытки дискредитации тех или иных руководителей (командиров) лишь тогда будут эффективными, когда их популярность и авторитет снизились. В противном случае реакция объекта пропаганды скорее всего окажется полностью противоположной ожидавшейся.

Так, большой вред советской пропаганде во время «зимней войны» (30 ноября 1939 — 13 марта 1940 гг.) принесли листовки, содержавшие прямые оскорбления авторитетных руководителей Финляндии. Премьера-министра Каяндера, например, в них называли «орущим петухом», «извивающейся змеей», «маленьким, жадным хищником, у которого нет зубов». Маршала Карла Густава Маннергейма (1867—1951) клеймили как «кровавого палача финского народа» и «старую сволочь». Авторитет же Маннергейма был настолько велик (притом вполне заслуженно), что финские солдаты воспринимали эти оскорбления словно личные. После чтения подобных листовок они сражались с еще большим ожесточением.

Впрочем, действия финской стороны тоже были топорными. Например, финны считали, что может сработать тезис «подкупа военнослужащих». Между тем для тогдашних красноармейцев такие призывы, как «продайте ваш самолет (танк, пушку) за десять тысяч долларов и уезжайте в какую угодно страну», звучали просто дико.

В корне ошибочную аргументацию использовали китайцы в конце 30-х гг., когда давали отпор японской агрессии. Их призывы «Долой императора!», «К ногтю милитаристов!», «Поднимайте знамя революции в Японии!» лишь вызывали гнев и возмущение японских солдат.

Во время Великой Отечественной войны советская специальная пропаганда повторила те же ошибки, что и в войне с Финляндией. Недопустимыми, как выяснилось, в ее содержании были грубые оскорбительные выпады в адрес высших руководителей Германии. Главным объектом таких оскорблений являлся Гитлер, пользовавшийся в 1941—42 гг. непререкаемым авторитетом у немецких солдат. В агитационных материалах его называли «чудовищем», «гориллой Адольфом», «прохвостом», «истеричкой», «евнухом», «жалким импотентом», «наглым пустозвоном» и т.д.

Впрочем, немецкие пропагандисты в этом отношении недалеко ушли от них. Им очень нравилось изображать Сталина в образе рабовладельца, бандита-поджигателя и даже дьявола (рис. 11). Конечно, Сталин был одним из величайших негодяев в истории человечества. Может быть, самым большим. Однако множество оболваненных советских людей в то время буквально на него молились. Поэтому сравнения такого рода вряд ли могли принести пользу. Примером удачной дискредитации высшего руководства можно назвать французскую листовку в виде почтовой открытки, в которой прямые нападки (не говоря уже об оскорблениях) в адрес Гитлера отсутствовали.

Высокой степени совершенства, как явствует из зарубежных источников, достигло распространение органами советской специальной пропаганды компрометирующих слухов с целью подрыва авторитета полевых командиров противника в Афганистане. По свидетельству английского журнала «Foreign view», была разработана сложная технология воздействия, состоявшая в составлении и распространении единого по своей направленности блока слухов. В него входила информация как явно порочащая объект дискредитации, так и якобы «прославляющая», «защищающая» и «соболезнующая». Что она из себя представляла в действии, можно видеть на примере психологической операции по дискредитации полевого командира Мирзо Рахима, которая включала в себя распространение:

1) «Порочащих» слухов. Конкретными фактами доказывалось, что Мирзо Рахим никудышный командир, и потому в его отряде большие людские потери. Это обвинение соответствовало действительности.

2) «Прославляющих» слухов. Утверждалось, что он «умело» вывел отряд из окружения, потеряв всего-навсего 70 (!) человек. Оставшиеся в живых 20 членов отряда должны благодарить Аллаха за то, что у них такой умелый командир.

3) «Защищающих» слухов. Сообщалось, что высшее руководство моджахедов собирается привлечь Мирзо Рахима к ответу за плохое руководство отрядом, в результате чего понесены большие потери. При этом утверждалось, что он все же уважаемый мусульманами человек, просто сильно испугался советских войск.

4) «Соболезнующих» слухов. Сообщалось, что отряд Мирзо Рахима, понесший большие потери (70 человек), вынужден хоронить своих воинов с нарушением законов ислама. Мирзо Рахим вынужден так поступать потому, что он боится кровной мести от родственников погибших, обвиняющих его в смерти близких.

В итоге давалось своего рода резюме: главарь испытал такие перегрузки, что психически заболел и никого не узнает. Информация передавалась по разным каналам, в каждом случае указывались имена погибших людей из отряда Мирзо Рахима. Результатом этой психологической операции стало убийство Мирзо Рахима через несколько месяцев родственниками его бывших подчиненных.

Распространение слухов и мифов

Еще одним способом воздействия, широко используемым в практике психологической войны, является распространение слухов и мифов.

Слухи — это специфический вид информации, появляющейся спонтанно в силу информационного вакуума среди определенных слоев населения, либо специально кем-то распространяемой для воздействия на общественное сознание.

Специалисты обычно классифицируют слухи по трем параметрам: экспрессивному (в соответствии с эмоциональными состояниями, выраженными в содержании слуха и особенностями эмоциональных реакций на него), информационному (в соответствии со степенью достоверности сюжета слуха) и по степени влияния на психику людей.

По экспрессивной характеристике выделяют:

1. Слухи-желания. Распространяемая в них инфор­мация имеет целью вызвать разочарование по поводу несбывшихся ожиданий и деморализовать объект воздей­ствия. Так, во время Первой мировой войны во Франции и Германии противники намеренно распространяли слухи о скором окончании войны, которые, естественно, не оправдались, что вызвало массовые проявления недовольства в этих странах. Аналогичные слухи-желания распространялись во время Великой отечественной войны в осажденном Ленинграде. Например, слух о скорой высадке воздушного десанта союзников.

2. Слухи-пугала. Распространяемая в них информация ставит цель инициировать у объекта воздействия состояние тревоги, неуверенности. Таковыми могут быть слухи о смертельном сверхоружии, которым располагает противник (т.е. сторона, распространяющая слух), о катастрофической нехватке продовольствия, о предстоящих бомбардировках, о заражении местности и т.д.

3. Разобщающие агрессивные слухи. Распространяемая с их помощью информация имеет целью вызвать разлад во взаимоотношениях в среде противника, нарушить социальные связи. Так, среди германских крестьян незадолго до Первой мировой войны циркулировали слухи о желтых автомобилях, перевозящих из Франции в Россию через Германию золото для подготовки будущей войны. Они настолько будоражили сознание крестьян, что те натягивали поперек многих дорог цепи и из-за этого невозможно было проехать.

По информационной характеристике выделяют слухи абсолютно недостоверные, частично недостоверные (с элементами правдоподобия), правдоподобные слухи.

В зависимости от преследуемых целей, органы психологической войны распространяют слухи того или иного типа. Так, во время военных действий в Северной Африке (Вторая мировая война) немцы с целью побуждения мусульман к сотрудничеству с ними распространяли среди арабского населения абсолютно недостоверный слух о принятии Гитлером ислама. Во время войны в Чечне (1994—96 гг.) в ряде случаев весьма эффективным способом воздействия на противника оказались слухи о ранении одного из главарей НВФ, о захвате базы боевиков, об «обращениях» администрации и старейшин Чечни к российскому командованию (недостоверные слухи с элементами правдоподобия), о зомбировании боевиков (абсолютно недостоверные слухи), о разногласиях в составе их руководства (правдоподобные слухи) и другие. По сведениям иностранных корреспондентов, работавших по ту сторону фронта, боевики часто оказывались подавленными или дезориентированными подобными сообщениями, расходовали время и силы на проверку встревожившей их информации.

По степени влияния на психику людей слухи делят на:

1. Будоражащие общественное мнение, но не вызывающие явно выраженного антиобщественного поведения отдельных лиц или целых групп.

2. Вызывающие антиобщественное поведение среди некоторой части определенных социальных групп.

3. Нарушающие социальные связи и организационно-управленческие отношения между людьми, вызывающие массовые беспорядки, панику и т.д. Например, часто накануне военных действий появляются слухи о возможном голоде, провоцирующие погромы магазинов и складов.

Опыт различных войн свидетельствует в то же время, что применение слухов требует большого искусства и осторожности, так как их содержание после начала распространения выходит из-под контроля. Циркулируя в массах, слухи зачастую подвергаются весьма серьезным изменениям, вплоть до того, что приобретают смысл противоположный тому, что предусматривался их создателями.

Для того, чтобы какая-то информация стала слухом, необходимо чтобы:

— информация была значимой для объекта воздействия (т.е. прямо касалась его интересов);

— информация была понятной всем участникам процесса трансляции слуха;

— обладание информацией способствовало повышению престижа транслятора слуха...

Органы психологической войны нередко используют мифы. Миф — это такая информация, которая объясняет происхождение и дальнейшее преобразование тех или иных явлений исключительно на основе вымышленных событий. Осмысление человеком окружающей действительности посредством мифов базируется не на научных знаниях, а на вере и убеждениях представителей конкретной культуры, этноса, социальной группы.

Воспитание на примерах действий мифических персонажей формирует в сознании людей систему морально-этических ценностей, присущих данной общности (этносу, клану, сословию, профессиональной группе и т.д.), чувство сопричастности к ее истории. Основной принцип построения сюжета традиционного мифа — сочетание знакомых реалий жизни с фантастическими поступками героев. Естественно, что с древних времен правители всех рангов широко используют мифотворчество в своих целях. Так, ради укрепления собственной власти они организовывали и организуют распространение такой информации о своей деятельности, в которой им приписываются разнообразные достоинства, вплоть до сверхъестественных. Дескать, только благодаря уму, энергии, отваге царя-батюшки, «отца нации», «всенародно избранного президента», еще какого-нибудь «благодетеля» (или за счет их доверительных отношений со Всевышним) удалось победить врагов, обеспечить процветание отечества и благополучие граждан.

Подобная практика способствовала появлению специального способа воздействия на общественное сознание, принятого на вооружение специалистами психологической войны. Обычно они используют социальные мифы, являющиеся искаженными представлениями о действительности, сознательно внедряемыми в сознание людей с целью формирования нужных социальных реакций. Самое любопытное в социальных мифах то, что большая часть общества воспринимает их не как вымысел, а как естественное положение вещей. Под воздействием социальных мифов история возникновения и развития государств и этносов, как правило, искажается настолько, что ее объективный анализ можно осуществлять только путем критического сопоставления различных источников. Однако так в теории. На практике во многих случаях подобный анализ серьезно затруднен из-за пристрастной субъективности авторов или заказного (т.е. изначально лживого) характера большинства источников информации. По сути дела, вся письменная мировая история с самого начала является объектом постоянных манипуляций.

Специалисты психологической войны пришли к выводу, что возможности для возникновения и распространения массовых социальных мифов, а также для злоупотребления ими с помощью СМИ в современном обществе не уменьшились, а во многом увеличились. Это, с одной стороны, играет на руку политикам, а с другой — может вредить людям, которых эти политики толкают на конкретные действия. Так, миф о непобедимости Америки, о способности американских солдат решать в бою любые сложные проблемы, был серьезно подорван войной во Вьетнаме. Миф о способности России регулировать межнациональные отношения на Кавказе оказался сильно подпорчен военным конфликтом в Чечне. Специалисты считают, что мифы способны:

— оказывать воздействие одновременно на интеллектуальную и эмоциональную сферы человеческого сознания. Это заставляет людей верить в реальность содержания мифа;

— делать гиперболическое описание частного случая идеальной моделью желаемого поведения. Благодаря этой особенности содержание мифов влияет на поведение людей

— опираться на конкретную традицию, существующую в обществе. Невозможно внедрить в массовое сознание такие ценности, которые противостоят традиционным. Новые мифы всегда вырастают из старых корней.

Содержание информационно-пропагандистских мате­риалов, созданных в соответствии с существующей в конкретной социальной общности мифологической системой, действуют на людей не извне, а как бы изнутри их мировоззрения, что облегчает процесс восприятия этого содержания. Но при этом следует учитывать то, что мифы, несмотря на широкие возможности для импровизации, действуют все же в ограниченных рамках, так как имеют определенные характеристики. Мифы обычно делят на явные, скрытые и сословные.

Явный миф (фольклорные истории и персонажи, популярные сюжеты и герои произведений литературы и кино) всегда широко применялся в психологической вой­не. Например, такие мифы использовали американцы для воздействия на китайских солдат, воевавших против них в Корее. Однако успех применения явного мифа определяется правильной интерпретацией событий, описанных в нем. Для этого нужно очень хорошо знать историю и культуру конкретной страны или этноса, четко понимать, в каких условиях данный миф применим, а в каких его упоминание принесет лишь вред.

Скрытый миф — это специфическая часть системы субъективных представлений общества об окружающем мире и других общностях. Например, чеченцы считают, что русские всегда были жестоки по отношению к ним. Скрытые мифы редко используют для психологического воздействии на войска и население противника. Обычно они существуют в форме идеологических, религиозных, политических, бытовых установок, предрассудков, убеждений представителей конкретных социальных общностей. В силу этого использовать их в своих интересах удается лишь в отдельных случаях. Практика Второй мировой войны, составление советскими и американскими специалистами информационно-пропагандистских материалов, содержание которых было ориентировано на использование в своих интересах таких мифов, убедительно это доказала.

Зато широко используются сословные мифы, которые обслуживают представления о близости или, наоборот, удаленности определенных групп людей друг от друга по социальному, профессиональному, национальному, религиозному признаку. Они действуют по простой схеме «свой-чужой» и достаточно эффективны в условиях боевой деятельности.

Разжигание социальных, этнических и других противоречий

Обычно выделяют две группы подобных противоречий: социально-классовые и национально-религиозные.

Разжигание социально-классовых противоречий. Оно обычно осуществляется органами психологической войны с целью углубления и доведения до «точки кипения» имеющихся естественных различий между различными социальными группами враждебного государства. При этом используется недовольство людей военно-политическим руководством страны, их неудовлетворенность своим положением в обществе, а также специально организуемые гонения, притеснения, провокации. В результате формируется своеобразная «пятая колонна», известная во все времена категория лиц, враждебно настроенных к политике своего государства и потенциально готовых помогать противнику.

Можно в связи с этим привести несколько исторических примеров из опыта мировых войн и локальных конфликтов.

Большевики в России в 1919 г. довольно эффективно вели «классовую пропаганду» против казаков на Южном фронте. Предназначавшиеся им листовки они писали простым разговорным языком, обращались не иначе как «братья-казаки». Но поверивших советской власти, как выяснилось вскоре, ожидала незавидная участь. В конце 1920 года 22 тысячи перешедших на сторону Красной армии белогвардейцев в Новороссийске, более 100 тысяч военнопленных и сочувствовавших им жителей Крыма после поражения армий Деникина и Врангеля расстреляли.

А вот «классовая пропаганда», обращенная к «немецким пролетариям» с призывом свергнуть «фашистскую власть» и присоединиться к «братству рабочих и крестьян» оказалась просто смешной и нелепой в условиях отступления Красной Армии в 1941 г. Содержащиеся в советских листовках того времени лозунги типа «Стой! Здесь страна рабочих и крестьян» вызывали у военнослужащих вермахта презрение и насмешку. Под влиянием фашистской пропаганды большинство их считало славян и представителей других национальностей СССР низшей расой, «недочеловеками».

Примером попытки внести раскол между союзными странами (на тот момент — между Германией и СССР) является французская листовка, выпущенная сразу после подписания «Пакта о ненападении между СССР и Германией» (август 1939 г.) и озаглавленная «Кто позовет Советы, тот получит Коминтерн». В ней использовался страх немцев перед «агентами коминтерна», типа известного Георгия Димитрова, обвиненного нацистами в «поджоге рейхстага» и другой подрывной деятельности.

Немецкая листовка весны 1940 г. «Герой после…»  была прямо рассчитана на провоцирование ненависти бедных, проливающих свою кровь на фронте и становящихся калеками, к богачам, остающимся в тылу и ведущим красивую жизнь.

В годы Второй мировой войны фашистская Германия особенно широко проводила психологические операции для разжигания противоречий. Для них немцы использовали различные каналы воздействия, начиная от подрывных «черных» радиостанций и кончая распространением слухов.

Так, через несколько дней после массированного вторжения во Францию, 17 мая 1940 г., Геббельс издал специальную директиву, в которой приказал:

«Секретным передатчикам надлежит заняться формированием панических настроений во Франции. Для этой цели они должны маскироваться под французское сопротивление и в тоне величайшего возмущения и замешательства протестовать против упущений французского правительства.

В частности, они должны распространять слухи о намерении французского правительства бежать из Парижа и обвинять во лжи Рейно (премьер-министра Франции), который опровергает эти слухи. Далее, они должны настоятельно предупреждать об опасности действий «пятой колонны», в которую, несомненно, входят и все немецкие эмигранты (хотя это были, как правило, антифашисты). Они должны также доказывать, что и бежавшие из Германии евреи в данной ситуации являются агентами Германии.

Кроме того, они должны распространять слухи о том, что немцы имеют обыкновение конфисковывать деньги в банках занятых городов, так что подлинные французские патриоты уже теперь должны в тех областях, которым грозит оккупация, снять свои деньги с банковских счетов. Наконец, они должны разжигать дальше противоречие, которое проявляется в том, что Англия якобы защищает лишь побережье Ла Манша, а Франция — все свои границы».

На инструктаже 19 мая 1940 г. Геббельс потребовал передать через эти радиостанции сообщение на Францию, что в Париже якобы раскрыт план нападения немецких агентов на Бурбонский дворец (резиденцию президента). Подобную «информацию» о действиях «пятой колонны», запускавшуюся и по другим каналам, обычно подхватывала и подавала в сенсационном оформлении сама французская пресса.

Во время войны в Афганистане, как свидетельствуют зарубежные источники, органаы советской специальной пропаганды достаточно широко вели работу с целью усиления противоречий между формированиями вооруженной оппозиции. В частности, они распространяли листовки с целью породить (или углубить) противоречия между отрядами, находящимися на территории Афганистана в тяжелых военных и социально-экономических условиях, с одной стороны, их политическими лидерами в Пакистане, — с другой.

Текст одной из таких листовок уже цитировался в первой главе (см. стр. 11). Ее размножили небольшим тиражом (на пишущей машинке) и распространяли на территории, контролировавшейся отрядами вооруженной оппозиции, нелегальным путем. Распространению листовки предшествовал «запуск» слухов о том, что в соседней провинции существует хорошо вооруженный отряд, занимающий особое (промежуточное) положение между мятежниками и правительством, имеющий идеологические установки, отличающиеся как от первых, так и от вторых. Дескать, его командиры предлагают некий «третий путь».

Корреспонденты иностранных информационных агентств сообщали впоследствии, что в некоторых отрядах моджахедов (например, в отряде Ровшан Табиба) под влиянием этой листовки начались открытые выступления против неудачного руководства и плохого материального положения рядовых бойцов.

Разжигание национально-религиозных противоречий. Объектами углубления и обострения национально-религиозных противоречий обычно являются национальные и религиозные меньшинства, проживающие на территории враждебного государства и их представители, служащие в его вооруженных силах.

Большой опыт такого психологического воздействия был получен органами психологической войны накануне и в ходе Второй мировой войны. Так, в 1939 г. в Польше проживало значительное количество беларусов, украинцев, литовцев, евреев и других национальных меньшинств (39 % от общей численности населения страны). В отношении их власти проводили политику насильственной полонизации, дискриминации в экономическом, культурном и религиозном плане. Поэтому они в своем большинстве оказались предрасположены к восприятию советской пропаганды, делавшей упор на необходимость обеспечения социальной справедливости для всех граждан, независимо от национальности и вероисповедания.

В ходе советского вторжения в Польшу (известного как «освобождение Западной Белоруссии и Западной Украины») в 1939 г. главной задачей органов спецпропаганды стало разложение польской армии по национальному признаку. Благодаря правильному выбору объекта психологического воздействия, жители Польши из числа национальных меньшинств встречали советские войска цветами, а солдаты польской армии украинской и белорусской национальности переходили на сторону Красной Армии. После бегства польского правительства в Румынию, польская армия оказалась полностью деморализованной. Практически она перестала оказывать сопротивление Красной Армии.

Психологически воздействуя на национальные формирования в составе войск противника, необходимо правильно выбирать объект воздействия.

В 1939 г. во время советско-японского конфликта в районе реки Халхин-Гол этого сделано не было. Органы советской специальной пропаганды ориентировались в основном на японских солдат, отличавшихся высоким боевым духом и крепкой дисциплиной. В то же время национальные формирования маньчжур и баргутов, обладавших намного более низкими боевыми и морально-политическими качествами, остались без достаточного внимания. Между тем, они участвовали в боях лишь под угрозой расправы с их семьями, а в тылу расположения их национальных формирований находились японские карательные отряды. Этот факт оказался вне поле зрения органов спецпропаганды. В итоге общая эффективность воздействия этих органов на японскую армию в данном конфликте оказалась крайне низкой.

Во время Великой Отечественной войны данный опыт был учтен, воздействию на национальные формирования противника уделялось должное внимание. Влияние советской пропаганды в целом зависело от «человеческого фактора». Чем выше был уровень боевого духа и групповой сплоченности военнослужащих противника, тем меньше они воспринимали психологическое воздействие с советской стороны. В этом плане наиболее трудными объектами воздействия среди союзников фашистской Германии являлись финны и венгры. Что касается румынских, итальянских, словацких, испанских солдат и офицеров, то с ними работать было намного легче. Причем самым слабым звеном в группировке противника были румыны, пропаганда на них давала наиболее ощутимые результаты.

Кстати, во время гражданской войны большевики весьма эффективно оказывали психологическое воздействие на национальных формирования в составе белых войск. Например, в 1918 году «организатор политического разложения терского казачества» Г.К. Орджоникидзе, пообещав выселить казаков с их земель, тем самым вдохновил ингушей напасть на казачьи станицы в тылу казачьих войск. Это предопределило поражение казаков в данном районе. В 1919 году обещанием национальной автономии большевикам удалось склонить к измене белогвардейцам башкирскую бригаду, а затем киргизов.

В период боевых действий в Афганистане, как свидетельствует зарубежная печать, советским органам специальной пропаганды нередко удавалось провоцировать межплеменные конфликты, ослабляя тем самым силы вооруженной оппозиции. Следует отметить, что и в настоящее время, когда советские войска давно уже выведены из этой страны (в феврале 1989 г.), противоречия между афганскими племенами не только не ослабли, а, наоборот, значительно усилились. Там идет жестокая война на межнациональной, межплеменной и межрелигиозной основе, конца которой не видно.

В ходе арабо-израильской войны 1973 г. органы психологической войны Израиля использовали факт гибели сирийского подполковника Р. Халава для разжигания в Сирии межрелигиозной розни и травли общины друзов, выходцами из которой являются многие сирийские офицеры.

Осуществление убеждающего воздействия

Требования к организации убеждающего воздействия. Для получения максимального эффекта убеждающее воздействие должно соответствовать определенным требованиям:

1. Быть правильно сориентированным и плановым. Убеждающее воздействие надо проводить в соответствии с целями конкретных психологических операций на основе тщательно продуманных планов.

2. Быть направленным на конкретный объект. Убеждающее воздействие должно готовиться и осуществляться на определенные группы населения и военнослужащих противника, с учетом их важнейших индивидуальных, социальных, религиозных, национальных и культурных характеристик.

3. Быть ориентированным преимущественно на интеллектуально-познавательную сферу психики объекта. Убеждающее воздействие должно строиться путем логичного изложения материала, убедительной аргументации, с опорой на достоверные факты.

4. Быть направленным на инициирование определенного поведения. Конечной целью убеждающего воздействия является провоцирование такого поведения (действия или бездействия) объекта, которое отвечает целям психологической операции.

Опыт психологической войны показывает, что основными принципами осуществления убеждающего воздействия должны быть:

1. Принцип повторения. Многократное повторение сообщения дает такой эффект, который невозможно получить при однократном воздействии. Благодаря повторению сообщения удается увеличить количество людей, воспринявших и усвоивших содержащуюся в нем информацию. Однако повторение не должно быть стереотипным, пропагандистский тезис необходимо подкреплять различными аргументами. Опыт различных военных конфликтов показал, что неоднократное повторение пропагандистских тезисов в различных вариациях существенно повышает эффективность воздействия на противника.

Так, в 1939 году во время сентябрьского вторжения советских войск на польскую территорию политорганы РККА издали 11 листовок. Наиболее часто в них повторялись темы, призванные дискредитировать правительство Польши (11 тем), из них 5 тем были о бегстве польского правительства в Румынию (что, кстати, являлось ложью — польское правительство находилось на своей территории неподалеку от румынской границы), 2 темы о похищении польским правительством золотого запаса страны (тоже ложь) и 1 тема о роскошной жизни членов правительства. Тезис о преступности действий польского правительства повторялся во всех 11 темах. Во время конфликта в зоне Персидского залива тема радиосообщений о бесперспективности сопротивления силам вооруженной коалиции повторялась 40 раз, а тезис о необходимости сдачи в плен без всякого сопротивления присутствовал в 30 листовках.

Но повторение не дает эффекта при отсутствии достаточного интереса адресата сообщения к содержащейся в нем информации. Оно также оказывается безрезультатным, если сообщаемые идеи вызывают резкий протест из-за их несовпадения с установками населения и войск противника.

2. Принцип достижения первичности воздействия. Если объект получил какое-то важное сообщение, то в его сознании возникает готовность к восприятию последующей, более детальной информации, подтверждающей первое впечатление. Тот, кто первым передал важное сообщение, получает психологическое преимущество, т.к. его содержание достигает адресата раньше, чем сообщение средств информации противника по тому же вопросу. Во время войны в Персидском заливе немалую роль в формировании общественного мнения в США и других странах относительно причин конфликта и необходимости разрешения его именно военными средствами сыграли прямые репортажи корреспондента американской телекомпании Си-Эн-Эн в Багдаде Питера Арнетта, поскольку это был самый оперативный (через спутниковую связь) источник информации из зоны боевых действий.

3. Принцип обеспечения доверия к источнику информации. В начале 40-х гт. XX века англо-американские теоретики психологической войны разработали и применили на практике правила ведения пропаганды в аспекте, касающемся завоевания доверия у аудитории. Они сводятся к следующим четырем положениям:

1. Если нет серьезных причин скрывать факты или подавать только под строго определенным углом зрения, то их следует адекватно сообщать аудитории.

2. Кроме соображений военной тайны, серьезными причинами сокрытия или искажения фактов может быть лишь предположение, что аудитория им не поверит.

3. Каждый раз, когда аудитория понимает, что пропагандист лжет, опускает важные детали или прибавляет их произвольно, происходит серьезное ослабление влияния пропаганды на читателей (слушателей).

4. По этой причине пропаганда никогда не должна оперировать заведомо фальсифицированными данными, которые могут быть изобличены аудиторией.

В годы Второй мировой войны были выработаны дополнительные правила завоевания доверия аудитории. Основным из них, по мнению английских и американских специалистов в области психологической войны, является преувеличение своих неуспехов и преуменьшение своих успешных действий. Прием этот сводится к тому, что подтверждение военной неудачи своих войск и изображение создавшегося положения более сгущенными красками, чем оно есть на самом деле — это тот случай, который не должен упускать пропагандист для завоевания доверия к своим материалам. Кажущаяся непоследовательность подобного пропагандистского воздействия на войска и население противника с лихвой окупается за счет создания репутации объективности. Так, например, во время первого массированного налета англо-американской авиации на Берлин из-за тяжелых погодных условий и хорошей организации германской системы противовоздушной обороны было потеряно много самолетов. Английское радио объявило о потерях раньше, чем вышло немецкое коммюнике об этом налете, а число сбитых английских самолетов, указанное в сообщении английского радио, превышало число и фактически сбитых и то, что назвало немецкое радио. По некоторым оценкам, это был один из наиболее удачных случаев завоевания доверия немцев к сообщениям английской пропаганды.

С другой стороны, большой эффект дает преуменьшение военных успехов страны пропагандиста, когда войскам и населению доподлинно известно, что эти успехи велики. Так, например, сообщение о том, что англо-американская авиация совершила небольшой налет на Эссен, когда жителям города и его окрестностей было известно, что число одних только погибших превысило 2000 человек, а многочисленные разрушения зданий свидетельствовали о большом масштабе операции, создало серьезные предпосылки для завоевания доверия аудитории.

К числу приемов достижения доверия к источнику информации в настоящее время, кроме того, относят: — создание имиджа «особой осведомленности» о тех событиях, которые в силу каких-то причин замалчиваются официальными источниками противника (это достигается передачей фактов, достоверность которых известна или может быть легко проверена);

— создание имиджа «объективности, независимости и альтернативности», что достигается цитированием документов, оценок экспертов, мнений очевидцев событий и т.д.

4. Принцип активизации психических процессов восприятия объектом содержания информации. В боевых условиях военнослужащие противника воспринимают информацию, поступающую с противоположной стороны как «пропагандистские уловки неприятеля». Они настроены весьма скептически по отношению к ней.

Поэтому специалисты психологической войны должны целенаправленно применять специальные приемы и способы обеспечения доказательности и убедительности, совершенствовать навыки их использования. В частности, необходимо заранее составлять перспективную модель предстоящей ситуации информирования с целью убеждения, в которую обязательно закладывают возможные варианты его восприятия войсками и населением противника.

Информирование с целью убеждения предполагает, помимо прочего, «подталкивание» противника к более «широкому» взгляду на его ближайшие и дальнейшие перспективы. Надо, чтобы он в конечном итоге выбрал такой путь, который был бы выгоден лично ему и в то же время соответствовал целям осуществляемой психологической операции. Сообщаемая информация будет в этом случае, с одной стороны, показывать противнику альтернативные действия, а с другой — ориентировать его на те из них, которые являются более предпочтительными для обеих сторон. Этот тезис наглядно иллюстрируют примеры периода войны в Персидском заливе. Например, органы психологической войны предлагали иракцам хорошие условия жизни, питания, медицинского обслуживания в плену в обмен на прекращение сопротивления, противопоставляли их альтернативе гибели на поле боя.

Пытаясь убедить в чем-то противника, невозможно достичь положительного результата, если в обращении к нему сквозит явное неуважение. Так, во Вьетнаме американцы использовали листовку, нацеливавшую бойцов Вьетконга (НФОЮВ) на сдачу в плен. Она содержала следующий текст:

«Если Вы не сдадитесь немедленно, мы уничтожим вас всех до одного.

Нам, в общем-то все равно, сдадитесь Вы или нет.

Так или иначе мы готовы удовлетворить Ваше желание смерти, убив вас».

Обычной реакцией вьетнамцев на подобные презрительные обращения было возрастание их воли к сопротивлению. Кроме того, опросы бывших военнопленных, проводившиеся в 60-ые и 70-ые годы, свидетельствуют, что акцентирование внимания в содержании убеждающего сообщения на таких аргументах, как нехватка продовольствия или медикаментов обычно не дает особых результатов, так как эти трудности естественны в боевых условиях.

Один высокопоставленный офицер из числа бывших пленных полагал, что сентиментальные обращения (т.е. рассчитанные на пробуждение тоски по дому, по семье, по любимым людям) бесполезны, что убеждающие сообщения должны носить фактический и конкретный характер. В то же время многие бывалые солдаты считают, что именно сентиментальные, ностальгические стихи и рисунки наиболее эффективны в качестве убеждающих сообщений.

Осуществление убеждающего воздействия в боевой обстановке. Осуществление убеждающего воздействия в боевой обстановке отличается значительной степенью сложности. Главные усилия специалистов психологической войны обычно направлены на то, чтобы доставить информационно-пропагандистские материалы адресатам и привлечь их внимание. Достичь этого вдвойне непросто, поскольку в боевых условиях напряженность самой ситуации, плюс повышенный контроль со стороны командного состава значительно ограничивают свободу действий военнослужащих противника. Кроме того, его руководство прилагает максимум усилий, чтобы не допустить влияния пропаганды с противоположной стороны, осуществляя контрпропаганду, устраивая технические и другие помехи.

Именно поэтому содержание материалов должно быть настолько интересным, важным и полезным, чтобы листовки все равно поднимали, а радиопередачи так или иначе слушали, несмотря на запреты и даже персональные угрозы. Практика показывает, что ключевой момент здесь — привлечение внимания противника. Для этого надо использовать массу приемов: разнообразить средства и способы аргументации в листовках, давать запоминающиеся названия темам радиопередач, печатать броские заголовки и красочные фотографии, оформлять пестрые обложки и т.д. Так, во время войны во Вьетнаме американцы многие свои пропагандистские материалы печатали на больших и красочных настенных календарях, чем достигали максимального привлечения внимания значительной аудитории.

Следующий шаг в организации убеждающего воздействия — заставить объект прочитать (прослушать) преподносимое ему сообщение. Анализируя эффективность психологических операций во время войны в Персидском заливе, эксперты обнаружили, что охотнее всего иракские солдаты поднимали листовку-пропуск для сдачи в плен. То, что эта бумажка могла спасти им жизнь, было основным, чем они руководствовались, принимая решение хранить ее при себе.

Немаловажный этап в организации убеждающего воздействия — заставить военнослужащих и население противника воспринять содержание убеждающего воздействия. Важно правильно предугадать, как объект воспримет преподносимую ему информацию. Здесь нередко допускается одна очень серьезная ошибка: объект наделяют теми же чертами и особенностями, которые присущи специалистам, составлявшим информационно-пропагандистский материал. Между тем, он обязан подстраиваться под особенности мышления и мировоззрения объекта, оценивать содержание убеждающего информирования как бы с позиции тех, на кого оно направлено.

Так, американцы в конце Второй мировой войны выпустили листовку для японских солдат, призванную вызвать у них тоску по дому, по семье, и тем самым подтолкнуть их к сдаче в плен. Однако рисунки на ней были выполнены в чисто американском духе. Они не могли оказать ожидаемого воздействия на японцев, воспитанных в духе самопожертвования во имя Родины и Императора.